Пушкин оставил после себя множество незавершённых замыслов. Об одних из них можно судить по воспоминаниям современников, о других свидетельствуют сохранившиеся черновики поэта. В 1850 г. младший брат Пушкина Лев Сергеевич случайно обнаружил в старом словаре закладку – автограф с набросками некоего неизвестного его стихотворения.

Черновая рукопись с трудом поддавалась прочтению, вызывала разноречивые толкования. В результате расшифровки пушкинистами текст получил следующее оформление:

 [В голубом] небесном поле
 Светит Веспер золотой –
 Старый дож плывёт в гондоле
 С догарессой молодой.

 [Воздух полн] дыха<ньем> <лавра>,
                                  морская мгла,
 Дремлют флаги Буче<нтавра>,
 [Ночь безмолвна и тепла]. 

Франческо Гварди, Бучинтавр у церкви Св. Николая в день Вознесения (1775—1780)

Стихи пробуждали и продолжают пробуждать множество догадок о возможном дальнейшем развитии поэтической мысли. Понятно, что место действия – Венеция. Колорит места создаётся упоминанием многочисленных венецианских реалий.

  • Дож (итал. doge— «вождь, предводитель») — глава государства в итальянских морских республиках, таких как Венеция. Догаресса – супруга дожа.
  • Одним из символов Венеции является гондо́ла (итал. góndola) — традиционная венецианская гребная лодка, которая была главным средством передвижения по каналам города.
  • Бучентавр (итал. Bucintoro) — церемониальная галера дожей Венеции «Бучинторо», «Букентавр» или «Буцентавр». Название происходит от фигуры быка с человечьей головой, которая украшала нос судна.

Бучинторо на полотне Каналетто, 1738

Обозначено и время действия: Веспер (Vesper) в римской мифологии аналог греческого бога вечерней звезды Геспера (др.-греч. ‘Εσπερος), так греки называли самую прекрасную, по их мнению, из вечерних звёзд – Венеру.

Заданный в стихотворении контраст – старый дож и молодая догаресса – допускает возможность развития драматической любовной коллизии. В ней мог принять какое-то участие не названный в тексте, но присутствующий в нём гондольер, правящий гребной лодкой и распевающий баркаро́лу (от итал. barca — лодка) — народную песню венецианских гондольеров.

Возможна связь ситуации с венецианским обрядом обручения дожа с Адриатикой (итал. Sposalizio del Mar), во время которого глава республики бросал с бучентавра освященный золотой перстень в море и словами Desponsamus te, mare («Мы женимся на вас, Море») объявлял, что Венеция и море являются неразрывным целым. Обряд символизировал господство венецианской республики на морях.

Парадный костюм. Дож и догаресса (супруга дожа) и знатный горожанин

Об этом обряде в середине XIX в. писал Ф.И. Тютчев в стихотворении «Венеция»:

Дож Венеции свободной
Средь лазоревых зыбей,
Как жених порфирородный,
Достославно, всенародно
Обручался ежегодно
С Адриатикой своей.

И недаром в эти воды
Он кольцо свое бросал:
Веки целые, не годы
(Дивовалися народы)
Чудный перстень воеводы
Их вязал и чаровал...

И чета в любви и мире
Много славы нажила –
Века три или четыре,
Всё могучее и шире,
Разрасталась в целом мире
Тень от львиного крыла.

А теперь?
                 В волнах забвенья
Сколько брошенных колец!..
Миновались поколенья, –
Эти кольца обрученья,
Эти кольца стали звенья
Тяжкой цепи наконец!..

<1850>

Много догадок вызывает и возможный прототип дожа из пушкинского стихотворения. Одним из тех, чей образ неоднократно привлекал внимание литераторов, музыкантов и художников, был 55-й дож Венеции Марино Фальеро (итал. Marino Faliero, 1274–1355). Он происходил из старинной патрицианской семьи, прославился успехами на военном и дипломатическом поприще, а в 1354 году заочно (он находился в Риме с дипломатической миссией) в 80-летнем возрасте был избран главой венецианской республики.

Спустя несколько месяцев после избрания Фальеро попытался совершить государственный переворот. Попытка окончилась неудачей. Дож и его сподвижники были схвачены и преданы суду. Фальеро признал выдвинутое ему обвинение в измене республике. 18 апреля 1355 г. состоялась казнь: мятежнику отрубили голову на средней площадке Лестницы гигантов во Дворце дожей.  Эта лестница имела представительское значение: здесь начинались и заканчивались важные государственные встречи и приёмы, на площадках лестничных маршей оглашали декреты венецианского Сената, на верхней площадке проходили церемонии венчания дожей.

Э. Делакруа. Казнь дожа Марино Фальеро. 1827. Холст, масло. Лондон, Собрание Уоллеса

На этом история не закончилась. В 1365 году был издан указ, согласно которому имя Фальеро было стёрто с фриза в зале Большого совета Дворца дожей, где выбиты имена всех дожей, и заменено надписью: «На этом месте было имя Марино Фальеро, обезглавленного за совершённые преступления».

События, связанные с 55-м дожем Венеции, в начале XIX в. стали основой сюжета драмы Дж. Г. Байрона «Марино Фальер, дож венецианский» (1820); Э. Т. А. Гофман рассказал о судьбе Фальеро в новелле «Дож и догаресса» (1819–1821); во второй половине XIX в. А. Ч. Суинбёрн обратился к ним в своей драме «Марино Фалиеро» (1885).

Гаэтано Доницетти написал в 1835 оперу по драме Казимира Делавиня «Марино Фальери» (1829). Эжен Делакруа создал художественное полотно «Казнь дожа Марино Фальеро» (1827). Итальянский живописец Франческо Айец обратился к этой теме в 1867 г.

Пушкин с его «всемирной отзывчивостью» (Достоевский) любил давать собственные версии образов мировой литературы. Достаточно вспомнить его Дон Гуана или Фауста. Вполне возможно, что замысел стихотворения о доже и догарессе был связан с его желанием представить свое истолкование образов и событий итальянского XIV века. Поэт всегда заинтересованно относился к читателям своих произведений. В восьмой главе «Евгения Онегина» он обращается к читателям романа, обнимает их всех дружеским приветствием: друга, и недруга, тех, кто ищет в его книге «Живых картин, иль острых слов, / Иль грамматических ошибок», и желает каждому найти в ней для себя «хотя крупицу». Наверное, с еще большим интересом он воспринял бы творческих читателей, тех, кто решился угадать развитие его художественного замысла, вступить с ним в поэтическое состязание. Некоторые опыты такого рода даны ниже.

Литература:

  1. Лернер Н. Стихи Пушкина о Марино Фальери // Русский библиофил. 1913. № 2. С. 25–31.
  2. Цявловская Т.Г. Вновь найденный автограф Пушкина «В голубом эфира поле…» // Литературное наследство. М., 1952. Т. 58: Пушкин; Лермонтов; Гоголь. С. 279–286.
  3. Листов В.С. К истолкованию пушкинского автографа с 10 темами // Болдинские чтения. Горький, 1984. С. 110–120.
  4. Аринштейн Л.М. Незавершенные стихотворения Пушкина: Текстологические проблемы // Пушкин: Исследования и материалы. Т. XIII. Л., 1989. С. 301–304.
  5. Сидяков Л.С. О тексте стихотворения о доже и догарессе // Незавершенные произведения А.С. Пушкина. М., 1993. С. 32–40.
  6. Коровин В.И. «Какое обещалось тут новое сокровище!» // Московский пушкинист. VIII. М., 2000. С. 266–289.
  7. Абрамовских Е.В. Феномен креативной рецепции незаконченных произведений (на материале дописываний незаконченных произведений А.С. Пушкина). Челябинск, 2006. 280 с.

Тексты стихотворений даются по сборнику:

Пушкин плюс…: Незаконченные произведения А.С. Пушкина в продолжениях творческих читателей XIX–XX вв. / Сост., публ. коммент., послесл., библиогр. Е.В. Абрамовских. М., 2008.

Александр Сергеевич Пушкин
«В голубом небесном поле…»

 [В голубом] небесном поле
 Светит Веспер золотой –
 Старый дож плывёт в гондоле
 С дагорессой молодой.
  
 [Воздух полн] дыха<ньем> <лавра>,
                             морская мгла,
 Дремлют флаги Буче<нтавра>,
 [Ночь безмолвна и тепла].
                                          1833 

Аполлон Николаевич Майков
Старый дож

 «Ночь светла; в небесном поле
 Ходит Веспер золотой;
 Старый дож плывёт в гондоле
 С догарессой молодой...»
  
 Занимает догарессу 
 Умной речью дож седой...
 Слово каждое по весу – 
 Что червонец дорогой...
  
 Тешит он её картиной,
 Как Венеция тишком,
 Весь, как тонкой паутиной,
 Мир окутала кругом:
  
 «Кто сказал бы в дни Аттилы,
 Чтоб из хижин рыбарей
 Всплыл на отмели унылой
 Этот чудный перл морей.
  
 Чтоб, укрывшийся в лагуне,
 Лев святого Марка стал
 Выше всех владык – и втуне
 Рев его не пропадал!
  
 Чтоб его тяжелой лапы
 Мощь почувствовать могли
 Императоры, и папы,
 И султан, и короли!
  
 Подал знак – гремят перуны,
 Всюду смута настаёт,
 А к нему – в его лагуны –
 Только золото плывёт!..»
  
 Кончил он полусмеяся,
 Ждёт улыбки – но, глядит,
 На плечо его склоняся,
 Догаресса – мирно спит!
  
 «Всё дитя ещё!» – с укором,
 Полным ласки, молвил он,
 Только слышит – вскинул взором –
 Чьё-то пенье... цитры звон...
  
 И всё ближе это пенье
 К ним несётся над водой,
 Рассыпаясь в отдаленье
 В голубой простор морской...
  
 Дожу вспомнилось былое...
 Море зыблется едва...
 Тот же Веспер... «Что такое?
 Что за глупые слова!» –
  
 Вздрогнул он, как от укола
 Прямо в сердце... Глядь, плывёт,
 Обгоняя их гондола,
 Кто-то в маске в ней поёт:
  
 «С старым дожем плыть в гондоле...
 Быть его – и не любить...
 И к другому поневоле,
 Тайный вымысел стремить...
  
 Тот “другой” – о дагоресса! –
 Самый ад не сладит с ним!
 Он безумец, он повеса,
 Но он любит и любим!..»
  
 Дож рванул усы седые...
 Мысль за мыслью, целый ад,
 Словно молниий стрелы злые,
 Душу мрачную браздят...
  
 А она – так ровно дышит,
 На плече его лежит...
 «Что же?.. Слышит иль не слышит?
 Спит она или не спит?!»
 
                                              1887, 1888

Сергей Головачевский
Догаресса

«В голубом эфира поле
 Блещет месяц молодой;
 Старый дож плывёт в гондоле
 С дорагессой молодой...»
  
 Словно яркий жемчуг в море,
 Красотой горит она.
 Адриатика во взоре
 У неё отражена.
  
 Станом девственным Диана
 Не могла бы спорить с ней,
 Краской нежной Тициана
 Золотится шёлк кудрей.
  
 В серебре лагуны зыбкой
 Сквозь туман плывут они,
 И приветствуют улыбкой
 Их небесные огни.
  
 И таинственным светилам
 Всё внимает, присмирев,
 И Феодор с крокодилом,
 И святого Марка лев.
  
 Догаресса негой ночи,
 Лаской звёзд утомлена
 И смыкает тихо очи,
 Уступая власти сна.
  
 Сон лелея безмятежный,
 Дож любуется женой
 И, обняв с заботой нежной,
 Сторожит её покой.
  
 Гладит локон ароматный
 Он дряхлеющей рукой,
 Шепот страстный и невнятный
 Ловит с уст её порой.
  
 Что же вздрогнул он смущенный
 И бледнеет отчего?
 Имя назвал шепот сонный:
 Это имя – не его!
  
 И мгновенно в сердце дожа
 Подозрение встаёт
 И, суровый дух встревожа,
 Муки ревности зовёт.
  
 Знает он, кого случайно
 Выдаёт беспечный сон;
 Перед ним раскрылась тайна, –
 Убеждён в измене он...
  
 И, простясь навек с покоем,
 Он обдумывает месть,
 Казнь кровавую обоим
 За поруганную честь.
  
 Страсть в нём разум поборола, –
 Приговор уже готов...
 По волнам скользит гондола
 Мимо храмов и дворцов...
  
 Спят каналы и палаты
 В серебристой полутьме...
 Яд, оковы, казематы
 Дожу грезятся в уме...
  
 Разгорается всё боле
 Сердце местью роковой...
 Тихо всё... В небесном поле
 Блещет месяц золотой... 

                                1906 

Владислав Фелицианович Ходасевич
Романс

 В голубом эфира поле
 Ходит Веспер золотой.
 Старый Дож плывёт в гондоле
 С Догарессой молодой.
  
 Догаресса молодая
 На супруга не глядит,
 Белой грудью не вздыхая,
 Ничего не говорит.
  
 Тяжко долгое молчанье,
 Но, осмелясь наконец,
 Про высокое преданье
 Запевает им гребец.
  
 И под Тассову октаву
 Старец сызнова живёт,
 И супругу он по праву
 Томно за руку берёт.
  
 Но супруга молодая
 В море дальное глядит.
 Не ропща и не вздыхая,
 Ничего не говорит.
  
 Охлаждаясь поневоле,
 Дож поникнул головой.
 Ночь тиха. В небесном поле
 Ходит Веспер золотой.
  
 С Лидо тёплый ветер дует,
 И замолкшему певцу
 Повелитель указует
 Возвращаться ко дворцу.

                                1924 

Георгий Аркадьевич Шенгели
«В голубом эфира поле…»

 В голубом эфира поле
 Ходит месяц золотой.
 Старый дож плывёт в гондоле
 С догаорессой молодой.
  
 Догаресса молодая,
 Призадумавшись, глядит,
 Как звезда любви, играя,
 Мутны волны золотит.
  
 Глянул дож и поникает,
 Думой сумрачной томим:
 Ах, опять красой сверкает
 Тот патриций перед ним.
  
 Тот прелестник, тот повеса...
 Вдруг раздался дальний крик,
 И пугливо догаресса
 Обратила бледный лик.
  
 Молвил дож, помедлив мало,
 Указуя на волну:
 «То спустили в рябь канала
 Долг забывшую жену».
  
 Догаресса поневоле
 Прикрывает взор живой.
 В голубом эфира поле
 Никнет Веспер золотой.
                                    
                                            1925

Дмитрий Вячеславович Иванов
Дож и догаресса

 В голубом эфира поле
 Ходит Веспер золотой –
 Старый дож плывёт в гондоле
 С догарессой молодой.
  
 Догаресса молодая
 И печальна, и бледна,
 На лагуны взор бросая,
 Смутно думает она:
  
 «Пусть в любви немало горя, –
 Без неё не красен свет,
 И с самим супругом моря
 В пышном блеске счастья нет».
  
 И грустит, ещё не зная,
 Что ей мрачный рок грозит,
 Догаресса молодая,
 И угрюмый дож молчит.
                                       
                                             1930

Генрих Вениаминович Сапгир
Баллара

 Ночь тиха, в небесном поле
 Блещет Веспер золотой
 Старый дож плывёт в гондоле
 С догарессой молодой.
  
 Спой нам, Пьетро баркаролу
 Иль баллару, например! –
 Но, потупя очи долу,
 Лодкой правит гондольер.
  
 Воздух полн дыханья лавра,
 С лодок музыка звучит,
 Дремлют флаги бучентавра,
 Море тёмное молчит.
  
 Так бы плыть под звон гитары
 И не думать ни о чём..
 Здесь он был – правитель старый
 С морем бурным обручён.
  
 Обручаясь, с бучентавра
 Бросил в море он кольцо.
 И печально и коварно 
 В полутьме его лицо.
  
 Ждут убийцы кондотьера.
 Смотрит лестница в канал.
 Никому ещё Фальеро
 Оскорбленья не прощал.
  
 Дорогая, ты уснула?
 Что-то ты лицом бела...–
 На щеке слеза блеснула
 Или брызги от весла.
  
 Слышит бледная супруга:
 С башни колокол гудит,
 На позор её супруга
 Вся Венеция глядит.
  
 Суд вершат над грозным дуком,
 Вспомнив прежние права...
 По ступенькам с гулким стуком
 Покатилась голова...
  
 Ночь тиха. В небесном поле
 Гаснет Веспер золотой.
 Старый дож плывёт в гондоле
 С дагорессой молодой.

                                       1833, 1985, 1987

Лев Алексеевич Токмаков

 Ночь светла. В небесном поле
 Ходит Веспер золтой.
 Старый дож плывёт в гондоле
 С догарессой молодой.
  
 Догаресса молодая
 На подушки прилегла,
 Безучастно наблюдая
 Танец лёгкого весла.
  
 Что красавице светила?
 Что ей ход небесных сфер?
 Молчалив супруг постылый,
 Безутешен гондольер.
  
 Не о том ли в знак разлуки
 Над Венецией ночной
 Льются горестные звуки
 Баркаролы заказной?
 
                               1995

Автор текста: Галина Львовна Гуменная
Автор иллюстрации: Яна Аршинова

No responses yet

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *