Батл с секундантами – Катенин, Гнедич, Жуковский, Грибоедов

Думаете, батл — это явление новейшей культуры? Если говорить о батле рэперов, то безусловно. А вот литературные поединки были известны задолго до Оксимирона. Об одном из них — наш новый материал.

В 1773 году была опубликована баллада немецкого поэта Готфрида Бюргера “Ленора”, оказавшая значительное влияние на русскую литературу начала следующего века. Под впечатлением от этой баллады были созданы переложения сюжета о мертвом женихе, в числе которых “Людмила” (1808) и “Светлана” (1813) В.А. Жуковского и “Ольга” (1816) П.А. Катенина. Разгорелись споры о том, чьи переводы лучше и как должна выглядеть русская баллада. Поскольку В.А. Жуковский и П.А. Катенин были связаны с двумя противоборствующими литературными объединениями – “Арзамасом” и “Беседой любителей русского слова” – за них вступились их единомышленники — Н.И. Гнедич и А.С. Грибоедов.

В опубликованной в 1816 году статье Н.И. Гнедича “О вольном переводе бюргеровой баллады “Ленора” критике подверглась катенинская “Ольга”. Гнедичу не понравилась и лексика Катенина (и правда, чего стоило только одно слово “сволочь” в значении сброда нечисти), и “недостаток художественности”. “Ольге” он  противопоставил балладу В.А. Жуковского “Людмила”, указав на основные ее достоинства:

1. “Подражание (несмотря на немецкое: hurre, hurre, hop, hop, hop, ни на klinglingling) мне во многих местах нравится более, нежели самое сочинение Бюргера”
2. “Правда, что в «Людмиле» находятся некоторые несообразности; например: мертвец говорит о себе Людмиле так открыто, что словами его она не могла быть введена в заблуждение; он ясно говорит, что дом его
   
   Саван, крест и шесть досок,
   что
   Путь их к келье гробовой.
   
   Это разрушает обман Людмилы и читателя, между тем как у Бюргера он ответами неопределенными держит ее в вероятии до самого конца; он даже старается обманывать ее:
   
   Wir und die Todten reiten schnell.
   
   «Мы, (говорит он), и мертвые ездим скоро».”
3. “Выпуская также из Бюргера картины похорон мертвеца и проч., картины в самом деле странные и несообразные с вероятием нашего народа, и заменяя их своими, певец «Людмилы» впал в маленькую погрешность:
   
   Слышут шорох тихих теней:
   В час полуночных видений,
   В дыме облака толпой.
   . . . . . . . . . . . . .
   Легким, светлым хороводом
   В цепь воздушную свились –
   Вот за ними понеслись!
   
   Эти тени прекрасны, но они совершенно оссиановские тени, и в русской балладе — залетные гостьи!
   Так! «Людмила», познакомившая русских читателей с родом баллад, всегда будет читана как оригинальное произведение отечественной музы! Следовательно «Ольгу», по всей справедливости, должно уволить от сравнений с «Людмилою» как с опасною соперницею, а если нужно, так сравнивать с «Ленорою».”
4. “Не смею решительно предполагать, какие побуждения заставили после «Людмилы» переводить «Ленору», но кажется, что если б Людмила не приобрела так много справедливых похвал, то «Ленора» едва ли бы явилась под именем «Ольги», и потому-то нам сдается, что этот новый перевод не есть в полном смысле вольный. Охота бывает пуще неволи. Но оставим это”
5. “Что касается до меня, то я, право, ничего бы не нашел сказать против этих стихов, кроме разве того, что они – так сказать – нейдут в душу; но прошу прислушать, что говорят злые читатели. Слезный сон – сухой эпитет, рано поутру – сухая проза”
6. “Для такого намерения – умер ли? ах… я умру — это ах прекрасно; этот стих совершенно зевает.
   
   Турк без брани побежден,
   И на родину с венками –
   С песньми –
   
   Турк, с песньми. Для легких стихотворений – тяжело, но это мелочь”
7. 
   Рать под звон колоколов
   Шла –

А вот это уж не мелочь. Тут бы, кажется, нужно было соединить поэзию с логикою, а слог с грамматикою, хотя это для поэтов довольно трудно. Но что будешь делать с читателями? – «Когда же это было,– спрашивает один,– чтоб войска входили у нас в города под звон колоколов?» – «А если бы и было,– говорит другой,– то, верно, не под звон, а при звоне, ибо идти под звон или при звоне такая же разница, как идти при музыке или под музыкою». – «Итак, рать маршировала под звон колоколов!» – кричит, смеясь, третий. – Перестаньте, неугомонные читатели!.. что за великая беда! Маленькая ошибка против логики и грамматики! Однако ж я вижу, что если слушать мне суждения таких строгих читателей, то они едва ли не каждый куплет станут перерывать, крича за оскорбление грамматики или логики, вкуса или слуха. Я их не буду слушать”

8. “Это, однако ж, правда, что в дорогу кличут – нехорошо, а кличут: «Здравствуй! слава богу!» – не по-русски. «Создатель помощник ко всему» – против грамматики”
9. “Это простота, но не поэтическая. Слушай, дочь! – выражение очень натуральное, но подумаешь, что мать хочет бить дочь”
10. “В «Вестнике Европы» жених, чтоб обвенчаться, обходит налой, а в «Сыне отечества» – алтарь. Поэт из огня попадает в полымя. Налоя, имеющего эпитет венчального, у нас так же нет, как и погребального, а алтари у нас обходят только во время крестного ходу. Притом же, что говорит в устах простой женщины это затейливое выражение: жених обошел венчальной алтарь с другою?  Мало ли что, говорит он, у Бюргера – или проще, или приятнее, или сильнее”
11. “А отвесть от греха разум, непричастный слову, что значит? кричит злой читатель. Разве вольность перевода переводчик полагал в том, чтоб заменять смысл бессмыслием?
    Но разве вы не видели по первым куплетам, что переводчик в числе стихов не уступает подлиннику? Этого разве мало? А что он уступает в силе и приятности, так, может быть, за них он и не брал на себя ответственности. Будем снисходительны. Станем искать наслаждения в стихах перевода”
12. “Слова: светик, вплоть, споро, сволочь и пр., без сомнения, дышат простотою, но сия простота не поссорится ли со вкусом?”
13. “Что такое? конь наскакал на забор, а с какой-то двери спали петли и запор? Ну нет! и мое смирение утомляется: что куплет, то распря с логикой. Теперь я вижу, что это не конь, а наш поэт наскакал на забор; рифма туда занесла его: забор, запор”
14. “Взгляд и руки на милом. Опять против грамматики. О грамматика! и ты большая тиранка для поэтов!”
15. “Что такое? Опять непостижимость! Поэт любит мистифировать читателя. Ольга осталась неподвижною, и над нею над мертвою пляшут? Разве она превратилась в соляной столп, как жена Лотова? Ленора, умирая, не стоит столпом; борясь, как говорите вы, между жизнию и смертию, она, конечно, могла упасть и лежать”
16. 
    Тут над мертвой заплясали
    Адски духи при луне,
    И протяжно припевали:
    . . . . . . . . . . . . . .
    С богом в суд нейди крамольно,
    . . . . . . . . . . . . . .
    Грешну душу бог прости
    
    И вот наконец истинные чудеса баллады! Адски духи, черти – ибо что другое разуметь под адскими духами? У Бюргера просто Geister, духи, а под именем духов мы принимаем и души умерших. Так принял г. Жуковский:
    
    Вдруг усопшие толпою
    Потянулись из могил.
    
    Но у г. переводчика «Ольги» c’est le diable qui preche la morale – черти проповедуют нравственность, сами черти молят бога о прощении грешной души! Какие добрые у него черти! Каких прекрасных чертей отыскал он для баллады! Vivent les ballades! {<Да здравствуют баллады! (франц.).>} И после этого осмелятся нападать на них? И после этого будут говорить мне, что баллады не имеют нравственной цели? Читай «Ольгу» – буду я кричать каждому: в ней и черти учат нравственности!
17. “Дружеский совет: если вам случится, чего я не желаю, в Москве или в Петербурге встретиться где-нибудь с Людмилою, оставьте тотчас эту злую и гордую соперницу: она вас краснеть заставит, а что еще хуже – может быть, какой-нибудь из ее угодников скажет вам:
    
    Что вы воете не к месту?
    Песнь нескладна и дика!”

Несколько недель спустя в печати появилась статья А.С. Грибоедова “О разборе вольного перевода бюргеровой баллады “Ленора”. Грибоедов вступил в полемику и с Гнедичем, и с Жуковским, и нашел в “Людмиле” немало недостатков, например:

1. “Г-ну рецензенту не понравилась «Ольга»: это еще не беда, но он находит в ней беспрестанные ошибки против грамматики и логики,– это очень важно, если только справедливо. Оно (стихотворение) не так написано, как бы ему хотелось; за то он бранит автора, как ему хочется”
2. “Вступать в город под звон колоколов, плясать под музыку.– Так говорится и пишется и утверждено постоянным употреблением, но г. рецензенту это не нравится: стало быть, грамматически неправильно”
3. “… он час от часу прихотливее…”
4. “Эта прекрасная строфа, сверх чаяния, понравилась и г. рецензенту; он только замечает, что поэт дал слову пращ значение ему несвойственное; – наконец, исписав 17 страниц, г. рецензент дописался до замечания справедливого”
5. “Его суждения мне не кажутся довольно основательными, а у меня есть маленький предрассудок, над которым он, верно, будет смеяться: например, я думаю, что тот, кто взял на себя труд сверять русский перевод с немецким подлинником, должен, между прочим, хорошо знать и тот и другой язык”
6. “… бесполезная и оскорбительная критика…”
7. “Читатели не должны быть в заблуждении насчет сих резких замечаний: они сделаны только в подражание рецензенту «Ольги». (Примеч. А. С. Грибоедова.)”
8. “… сбрасываю с себя маску привязчивого рецензента и в заключение скажу два слова о критике вообще. Если разбирать творение для того, чтобы определить, хорошо ли оно, посредственно или дурно, надобно прежде всего искать в нем красот. Если их нет – не стоит того, чтобы писать критику; если ж есть, то рассмотреть, какого они рода? много ли их или мало? Соображаясь с этим только, можно определить достоинство творения. Вот чего рецензент «Ольги» не знает или знать не хочет”

Почему разные переводы баллады “Ленора” вызвали такую полемику? Вероятно, споря о том, какой должна быть русская баллада, переводчики и критики (или участники батла и их секунданты), думали о большем — о том, какой должна быть русская литература. Этот спор стал лишь одним из элементов большой полемики между “архаистами” и “новаторами”.  И, конечно же, это спор не завершился в 1816 году — отчасти он продолжается и сейчас.

А что Жуковский? А Жуковский в 1831 году… перевел балладу “Ленора” в третий раз. Правда, теперь уже максимально близко к оригиналу — и даже назвал ее “Ленорой”. Но вот на этот последний перевод никто уже не отозвался — а Грибоедова к этому времени уже не было в живых. 

Источники:

1. Гнедич, Н.И. О вольном переводе Бюргеровой баллады “Ленора” / Н.И. Гнедич. – Текст: электронный // Сын Отечества. – 1816. – Ч. 31, № 27. – С. 5–22. – URL: https://rusneb.ru/catalog/005664_000048_RuPRLIB15001584/ (дата обращения: 18.11.2020).
2. Грибоедов, А.С. О разборе вольного перевода Бюргеровой баллады «Ленора» / А.С. Грибоедов. – Текст: электронный // Сын Отечества. – 1816. – Ч. 31, № 30. – С. 150–160. – URL: https://rusneb.ru/catalog/005664_000048_RuPRLIB15001587/ (дата обращения: 18.11.2020).

Литература:

1. Кибальник С. А. К вопросу о полемике А. С. Грибоедова с Н. И. Гнедичем / С.А. Кибальник. – Текст: электронный // Вестник ВолГУ. Серия 8: Литературоведение. Журналистика. – 2010. – №9-8. – С. 4–10. – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-polemike-a-s-griboedova-s-n-i-gnedichem (дата обращения: 17.11.2020).

Авторы текста: Анастасия Аверина, Алёна Брюхова, Полина Захарова, Екатерина Солдабокова
Авторы иллюстраций: Лилит Мелкумян, Дарья Клюшкина