Самоубийство в русской литературе: от «конченной жизни» до закончившейся колбасы

Самоубийство в культуре – это выражение противостояния человека и законов внешнего мира, несогласия, слабости и триумфа одновременно, непринятия и смирения. На рубеже XIX и XX веков в русской драматургии мотив трагической гибели героя, со всеми его причинами и следствиями, трансформируется в мотив комедийно-сатирический, остро раскрывающий пороки современного общества. От «конченой» жизни чеховского, внутренне погибшего Иванова, через тройную, доведенную до пика общественной необходимости и безысходности, смерть толстовского Протасова, мы доходим до эпохи НЭПа, когда самоубийство становится проявлением героизма, а альтруизм – массовым феноменом, теряя всякий смысл.

Но обо всём по порядку.

МХТ им. Чехова – «Иванов» 1976 г.

«Надорвался я! В тридцать лет уже похмелье, я стар, я уже надел халат¹.»

Драма А. П. Чехова, в ее широком смысле, чаще всего об отчужденности человека от неумолимо бегущего времени настоящего. Его герои сотканы из воспоминаний и сожалений. Всё прошедшее становится для них единственной реальностью.

Пьеса А. П. Чехова «Иванов» была написана в октябре 1887. Это первое драматическое произведение автора, которое было воплощено на сцене.  Но это была лишь первая редакция. Брат драматурга, Михаил Чехов, описал, как восприняли пьесу после премьеры в театре Корша (ныне «Театр Наций»): «Одни ожидали увидеть в «Иванове» веселый фарс в стиле тогдашних рассказов Чехова, помещавшихся в «Осколках», другие ждали от него чего-то нового, более серьезного, – и не ошиблись… но в общем «Иванова» не поняли…»²  Сам автор был разочарован результатом пьесы. Уже перед следующим спектаклем Чехов начинает изрядно дорабатывать текст. Конечный вариант был написан в 1889 году: комедия превратилась в драму, где характеры героев стали предельно серьезны, а ирония оказалась скрыта за трагедией «ноющих и тоскующих»³.

Иванов – главный герой пьесы – это сгусток больной совести, который вырывается из среды, окружающей героя. Пока все вокруг судят его за «слабый характер», за грязную любовь, меланхолию и жалость, Иванов судит лишь себя. Он с позором замечает в себе Гамлета, Манфреда. Его самоубийство – это не смерть во имя спасения. Это голос отчаявшейся интеллигенции. Он отказывается от жизни, она для него дальше попросту невозможна. Каждая попытка нового становится болью, сокрушением внутреннего представления героя о самом себе: импульсивный брак с Сашей является не более, чем последним «выкриком» молодого Иванова. Его молодость ⎼ единственное живое, что было в нем. Но сам Иванов уже погиб: «погиб безвозвратно», «надорвался».

«Живой труп» 1969 г. – реж. Владимир Венгеров

«Лгать и делать все эти гадости, что нужно для развода, не могу⁴.»

Пьеса Льва Николаевича Толстого «Живой труп» ⎼ следующий шаг для развития самоубийства как метасюжета в русской литературе. В образе главного героя ⎼ Феди Протасова ⎼ воплощена борьба человека и системы социального порядка. Он презирает дворянскую жизнь и выбирает «забыться». Протасов всячески отрекается от класса, к которому он принадлежит, пытаясь обрести свободу, избегнуть правил самодержавного государство. Герой буквально каждый день сбегает от светского общества своей жены Лизы и ее окружения, полного лжи и тщеславия, к цыганке Маше, где он поет, живет и наслаждается. Простые встречи и разговоры в трактире – единственное, что нужно Протасову для ощущения подлинной жизни. Такой образ жизни мужа становится невыносим для Лизы. Она решает на развод – делом, требующим от Протасова притворства и лжи. Тут нужно сделать справку о том, что процессом развода в Российской империи ведала церковь. И условий для возможного расторжения брака было лишь несколько: измена, неспособность к брачному сожитию, ссылка в Сибирь или же безвестное отсутствие супруга. Для Протасова обман хуже собственной смерти: сначала он инсценирует самоубийство, чтобы освободить жену и избегнуть изнуряющего его процесса расторжения брака. Однако вскоре попытка героя избежать «стыда» получает огласку, а поддельная смерть оборачивается положением двоебрачие для Лизы. В итоге герой стреляется, страдая от невыносимости правил и законов общества.

Многими исследователями Федя Протасов определяется как абсолютно чеховский герой: как пишет А. П. Скафтымов ⎼ это «русские пессимисты» которых объединяет «апатия, безволие, усталость, надорванность, тоска, недовольство собою, раздражительность»⁵. Подобно Чехову, Толстой запечатлеет конфликт личности и жизненных обстоятельств действительности: Протасов – человек, который не находит сил подчиняться правилам общественного порядка. Но вот что интересно: Толстой отдаляется от личного характера самоубийства, обращая его в результат безобразного общества. Невозможность сосуществования законов и человечности ломает Протасова, делая гибель единственным возможным спасением для себя, и для близких. Для него обман равен отказу от жизни. Грязный развод и добровольная смерть – два шанса на освобождение, последний из которых становится единственным реальным для героя Толстого.

Театр им. Вахтангова – «Самоубийца» — реж. Павел Сафонов

«Я не жизнью, так смертью своею возьму. Я умру и, зарытый, начну разговаривать. Я скажу им открыто и смело за всех. Я скажу им, что я умираю за… что я за… Тьфу ты, черт! Как же я им скажу, за что я, товарищи, умираю, если я даже предсмертной записки своей не читал⁶.»

И вот мы в середине двадцатых прошлого века. Война, революция, новаторство и радикальность в искусстве, НЭП – всё это развенчивает человека, заменяя почву всепоглощающим песком. Николай Эрдман – советский драматург и сценарист. В списке его работ всего две пьесы – «Мандат», написанный в 1924, который с триумфом прокатился по театрам многих городов, и «Самоубийца», произведение 1928 года, которое было запрещено для постановки: Эрдмана обвиняли в написании антисоветского произведения, в котором воспевалась «буржуазная мораль и буржуазный уклад под видом критики нэпманского быта и нравов». Впервые зритель увидит пьесу на сцене в 1969 году в Швеции. А в отечественном театре лишь в 1982 году, когда Юрий Любимов обратится к запрещенному в своё время тексту и воплотит его на сцене Московского Театра Сатиры.

Общественность в пьесе Николая Эрдмана «Самоубийца» и центральный герой Семен Подсекальников – это не просто художественный мир автора. Это болезнь эпохи. На фоне всего неустойчивого самоубийство Сергея Есенина в 1925 году становится потрясением. Но большее внимание, чем сам факт смерти поэта, вызвали строки его предсмертного стихотворения («В этой жизни умирать не ново,/Но и жить, конечно, не новей.…»). Их «действие» начинается незамедлительно. Трагическая гибель поэта порождает целую серию самоубийств в обществе. Романтизация и героизация – вот что происходит со смертью в 1925 году.

«После этих строк смерть Есенина стала литературным фактом. Сразу стало ясно, сколько колеблющихся этот сильный стих, именно — стих, подведёт под петлю и револьвер. И никакими, никакими газетными анализами и статьями этот стих не аннулируешь.» 

— Владимир Маяковский «Как делать стихи?»⁷

Это и отражено в пьесе «Самоубийца». Семен Подсекальников – человек простой, даже в известном смысле «маленький». Один из его жизненных принципов – «безработным работать не разрешается». Подсекальников появляется перед нами как семейный тиран, который живет на иждивение жены и в то же время жалуются на ее скупость. Отсюда и начинается его желание «всем показать и доказать» что он может. Затем, когда Семен Семенович отлучается из спальни, Мария Лукьяновна в отчаянии, подобно Софье Фамусовой, но отнюдь не нарочно, пускает слух о том, что её муж решил застрелиться. Герой Эрдмана, в свою очередь, не то, что не собирается умирать, он не способен на отказ от жизни. Подсекальников изрядно труслив и озабочен собственным «я», чтобы решиться на столь сильный поступок. Здесь драматург и «заражает» героя. По ходу пьесы Семен Семенович превращается в мнимого идеологического покойника: каждый представитель из разных сфер жизни (религия, любовь, общество, интеллигенция) является к герою со своей личной причиной для его «героической» смерти. И он охотно «переобувается». Герой Эрдмана претендует на ту роль, которая попросту ему не по силам: он не герой, каким пытается казаться. Подсекальников – самый обычный человек, далекий от подвигов и альтруизма.

Николай Эрдман обличает порочность действительности о потребности в «идейных покойниках», культ романтизированной смерти. Та историческая эпоха – эпоха радикально нового, революционного – запечатлена Эрдманом, передавая всю трагедию человека в современном ему мире, где самоубийство – становится таким же мнимо героическим, как идеология Подсекальникова. Эрдман выводит на сцену «болезнь» эпохи, следуя традициям Чехова и Толстого и одновременно переворачивая их. Пока Иванов с позором сравнивает себя с Гамлетом, Подсекальников гордо заявляет: «А действительно что-то есть у Пожарского от меня»⁸. Федя Протасов – человек, который оказывается повергнут формальными законами, растлевающими общество. Подсекальников же – герой, склеенный из чужих реплик, желаний и мыслей, которого каждый из второстепенных персонажей подводит к самоубийству, во имя личной выгоды: за интеллигенцию, за женщину, за партию, за религию. У Эрдмана всё действие превращается в безудержный карнавал смерти, где поют цыгане, герои пьют за «новую жизнь» Подсекальникова и провожают его в последний путь. 

Финал пьесы – итог лживого общества. Подсекальников смиряется с ролью «простого человека», но за сценой стреляется Федя Питунин – такой же простой парень, обманутый героизмом мнимого самоубийцы. Он оставляет записку: «Подсекальников прав. Действительно жить не стоит».

А. П. Чехов и Л. Н. Толстой ⎼ два автора, мотивы героев-самоубийц которых Николай Эрдман воплощает в драме 1928 года, перенося всё на современную, подорванную бескомпромиссным течением времени страну. Его первая пьеса ⎼ «Мандат» ⎼ послужила лишь началом для разговора о растратившем себя мещанстве. «Идеологический покойник» в «Самоубийце» ⎼ следствие неуравновешенного миропорядка, где самоубийство ⎼ признак отважности и альтруизма. Гибель чеховских героев из-за невозможности жить превращается у Эрдмана в единственный шанс на обретение смысла существования, а толстовская порочность системы и общества доходит до абсурдного пика, въедаясь в героя полностью.

Список литературы:

1. Маяковский, В. В. Как делать стихи? // Маяковский В. В. Полное собрание сочинений: В 13 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Худож. лит., 1955—1961./Т. 12. Статьи, заметки и выступления: (Ноябрь 1917 — 1930). — 1959. — С. 81—117.
2. Скафтымов, А.П. Драмы Чехова // Скафтымов А.П. Указ. соч.: В 3 т. Т.3. С. 318
3. Толстой, Л. Н. Живой труп // Толстой Л. Н. Собрание сочинений в 22 тт. М.: Художественная литература, 1982. Т. 11. С. 274 — 334.
4. Чехов А. П. Иванов: Драма в четырех действиях // Т. 12. Пьесы. 1889 — 1891. — М.: Наука, 1978. — С. 5—76.
5. Чехов, М. П. Вокруг Чехова. Встречи и впечатления. Изд. 4-е. М., «Московский рабочий», 1964. С. 187-188.
6. Эрдман Н. Мандат//Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников. — М.: Искусство, 1990. — 527 с.
7. Эрдман Н. Самоубийца//Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников. — М.: Искусство, 1990. — 527 с.

Автор текста: Александра Шкоян

1. Чехов А. П. Иванов: Драма в четырех действиях // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1982 // Т. 12. Пьесы. 1889—1891. — М.: Наука, 1978. — С.74
2. Чехов М.П. Вокруг Чехова. Встречи и впечатления. Изд. 4-е. М., «Московский рабочий», 1964. С. 187-188.
3. Чехов А. П. Письмо Суворину А. С., 7 января 1889 г. Москва: («Посылаю Вам бумажку…») // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.
4. Толстой Л.Н. Живой труп // Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22 тт. М.: Художественная литература, 1982. Т. 11. С. 310
5. Скафтымов А.П. Драмы Чехова // Скафтымов А.П. Указ. соч.: В 3 т. Т.3. С. 318
6. Эрдман Н. Самоубийца//Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников. — М.: Искусство, 1990. – С. 131.
7. Маяковский В. В. Как делать стихи? // Маяковский В. В. Полное собрание сочинений: В 13 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Худож. лит., 1955—1961./Т. 12. Статьи, заметки и выступления: (Ноябрь 1917 — 1930). — 1959. — С. 81—117.
8. Эрдман Н. Самоубийца//Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников. — М.: Искусство, 1990. – С. 110.