Рэй Дуглас Брэдбери — классик современной литературы, многогранный автор и мечтатель, который учит своих читателей фантазировать и не бояться исполнения самых сокровенных мечт и желаний. Брэдбери писал обо всем, что его интересовало, будоражило и завораживало, что давало ему силы или, наоборот, отнимало их. Начиная с его первого сборника рассказов, в котором отразились его детские страхи, и заканчивая «Марсианскими хрониками», пронизанными мечтами о полете на Марс. Точно можно сказать одно — его произведения неотделимы от жизни и от того, каким он был на самом деле. В детстве — хилым мальчиком, который взахлеб читал книги и боялся темноты. В юношестве — скромным мечтателем, получающим образование в библиотеке. Все его произведения — о жизни. И неважно — на Марсе или в провинциальном городе штата Иллинойс.
Брэдбери любят в России. У каждого в домашней библиотеке найдется томик «Вина из одуванчиков» с прозрачными и легкими цитатами о лете глазами одиннадцатилетнего мальчика. Прочитав эту по-детски наивную сказку, сложно представить Брэдбери в роли писателя, например, историй в жанре horror. Но начинал Брэдбери оттачивать свое писательское мастерство именно на таких произведениях.
Первые его рассказы — о страхе, смерти, потустороннем мире. Внимательный читатель увидит в ранних рассказах Брэдбери влияние Эдгара По, которого автор считал своим учителем. Это рассказы о темной стороне жизни, неприглядных качествах человека. И важное место в этих произведениях занимают карнавальные мотивы.
Ранние хоррор-тексты Брэдбери, рассказы и роман «Надвигается беда», пронизаны образом карнавала. Самый первый сборник рассказов он даже назвал «Темный карнавал» — в нем Брэдбери собрал и отразил ранние впечатления о страшных, жутких моментах, пережитых в детстве и юношестве.
Невозможно представить разговор о карнавальных мотивах без опоры на фундаментальный труд Михаила Михайловича Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса», в котором он подробно разбирает истоки образа карнавала и карнавальную культуру. Конкретно Брэдбери интересовала именно пограничность образов, о которой пишет Бахтин. Брэдбери очень остро чувствовал как радость жизни, так и близость смерти, и эти два несовместимых понятия отразились на страницах его произведений.
Посмотрим на первый вышедший сборник Брэдбери «Темный карнавал». Интересно, что ни в одном из двадцати восьми рассказов сборника нет прямого описания карнавала или карнавальных действий. Брэдбери в этом произведении демонстрирует уникальный подход к «странной фантастике» («weird fiction»). Автор перед каждым рассказом пишет небольшое предисловие, где делится воспоминаниями о том, как он пришел к идее рассказа, что его вдохновило, где и когда он написал произведение. Самое интересно — что в большинстве предисловий он рассказывает о произошедшей с ним жизненной ситуации — жуткой или смешной — от которой он отталкивался. В этом и состоит уникальность творческого подходе Брэдбери, который отразился и в ранних рассказах – он пишет о том, что знает очень хорошо. В «Темном карнавале» Брэдбери фокусируется на страхах и переживаниях своего детства и почти не опирается на традиционные сюжетные условности жанра. Поэтому рассказы звучат ярче, свободнее.
Что касается названия сборника — оно объединяет все истории в одну концепцию «темного карнавала», который с каждым рассказом все глубже проникает в суть человеческой «темной» стороны и обличает изнанку человеческой души. Однако какую-то часть своих страшных историй Брэдбери писал все же в канонах жанра horror stories (не стоит забывать, что он только начинал) описывая, например, привычных вампиров, но в то же время он шел и вразрез с общепринятыми правилами. Этот момент соединения абсолютно разноплановых начал также характеризует мотив карнавальности всего творчества Брэдбери. Сам автор говорил, что рассказы этого сборника — это «хитрющий эксперимент», «история на тему «а если бы»». И в рамках разговора о «Темном карнавале» важно будет понятие фантастического, так как оно связано с пограничными состояниями и понятиями границы, что отсылает к понятию амбивалентности и пограничности карнавала по Бахтину.
Так, если событие происходит на границе человеческого понимания обыденности и сверхъестественности, то оно может трактоваться двумя способами. Первый способ — упрятать необычное, пограничное действие в привычную для человека форму, например, описать его как сон или загадку для умного детектива, тогда событие переходит в ряд обычного действия и перестает быть пугающим. Либо же действие уводит читателя в фантастический мир, в котором оно будет считаться обыденным, нормальным, то есть намеренно нарушит все границы.
Так, Брэдбери, опираясь в начале творческого пути на По (но не подражая ему во всем), обращается к самому глубинному и древнему человеческому чувству — страху, который заложен с детства в каждом. Еще Лавкрафт писал, что «страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого». И Брэдбери это знал. Больше — чувствовал. Он описывал страх, детскую боязнь «потеряться в толпе, быть убитым в кроватке». Герои многих рассказов «Темного карнавала» пытались найти логическое объяснение странным и страшным вещам, которые с ними происходили, потому что они не хотели верить в их правдивость. Однако «сверхъестественная сила» берет свое и вызывает у героев глубокие внутренние подозрения, что с ними происходит что-то страшное.
Поэтому Брэдбери намеренно перешагивает через границы здравого смысла, смешивает их, нарушая законы логики. Например, в рассказе «Жила-была старушка» смешивается и мистическая, и фантастическая сторона повествования. Мистика проявляется в самой теме смерти, а фантастика с примесью гротеска в том, что дух упрямой старушки после смерти пришел в морг, потребовал вернуть свое тело, вошел в него и воскрес. В этом рассказе Брэдбери от страшного уводит к смешному, абсурдному, что снижает градус страха у читателя.
Но также в рассказах из сборника «Темный карнавал» можно найти и совершенно каноничные черты жанра «horror». Например, ужас перед женским началом проявляется в рассказе «Крошка-убийца», ужас перед реальность — в рассказах «Толпа» о толпе, собирающейся на месте ужасных аварий, «Гонец» о собаке, которая раскопала могилу учительницы героя, «Ночь» о мальчике, который чуть не лишился брата и «Когда семейство улыбается» о мужчине, который убил свою семью. Ужас перед десакрализацией тела прослеживается в рассказах «Банка», где мужчина убил надоевшую ему жену и спрятал ее голову в банку с формалином, «Кукольник» о гробовщике, издевающемся над телами и в нескольких рассказах о вампирах. Также, в рассказе «Следующий» прослеживается ужас перед местом — катакомбами с мумиями.
Если в сборнике «Темный карнавал» карнавальные мотивы ярко прослеживаются только в названии и во внутреннем устройстве, основополагающей мысли, то в романе «Надвигается беда» сам образ карнавала, который глубокой ночью приезжает в город Гринтаун, становится ключевым. Все повествование строится на ярком противопоставлении и пограничности образов. Главные герои — абсолютно разные тринадцатилетние мальчика, которые родились с разницей в минуту до полуночи и сразу после полуночи на хэллоуин — Джим Найтшед и Вилли Хэллоуэй. С приездом карнавала все в городе переворачивается. Неоднозначен и сам образ карнавала. Днем это обычный карнавала, который дарит веселье и смех детям, но ночью он обретает свое настоящее лицо и становится квинтэссенцией всемирного «Зла», которое кочует в этом карнавале из города в город от века к веку. В эту неоднозначность вложена глобальная мысль о равновесии добра и зла в мире, что тени не бывает без света. В тексте автор неоднократно называет этот карнавал «темным», что не может не отсылать к первому сборнику Брэдбери. Вот он — настоящий «темный карнавал», бессмертное порождение зла и человеческих пороков.
Если подумать, то темный карнавал — это обратная сторона карнавала. То есть, получается, это изнанка в квадрате. Обратная сторона жизни — это карнавал, но и у самого карнавала есть оборотная, темная сторона. Та, которая связана с мраком и ночью, ведь изначально сам по себе карнавал не страшен и не ужасен, это просто другая жизнь без правил и без господ, это веселье и смех, освобождение. Но также, как мы помним, страх следует всегда рядом со смехом. То, что становится смешным, перестаёт быть страшным. Но в этом карнавале все немного иначе. Можно предположить, что его главная и первоначальная сторона именно темная, а площадно-карнавальная сторона является дополнительной и прикрывающей главную. «Карнавал Брэдбери все еще несет в себе некоторые из популярных праздничных образов (особенно изображения тела) Бахтина, прослеживается в нем и историю смеха, но он сам по себе двойствен. Мы колеблемся между двумя версиями этого карнавала. В течение дня он действует как обычный карнавал… И все же по ночам карнавал Брэдбери —это машина, которая работает на нечистой совести и сожалении».
Некоторые моменты в этом романе могут показаться слишком очевидными или наивными, например, говорящие имена мальчиков — Найтшед (Nightshade – ночная тень) и Хэллоуэй (Hallow – освящать, святить). Но это нужно для более яркого противопоставления образов.
Карнавал, приезжающий в город, живет за счет энергии служащих ему людей, которых контролирует мистер Дарк (dark — темнота), господин темного карнавала. В самом образе карнавала основное место занимает необычная карусель. Она способна менять возраст того, кто на нее сядет, как в одну, так и в другую сторону. То есть карусель — это особое пространство в рамках романа, которое и строит вокруг себя весь карнавал, задает тон повествованию. Изначально построенная для развлечения, она буквально переворачивает с ног на голову жизнь человека и стирает границы нормального постепенного развития от младенчества до старости.
Важно сказать и об образе одного из ключевых героев, отца Вилли Хэллоуэя, который меняется и развивается больше всех остальных персонажей по ходу повествования. Из усталого мужчины, который переживает, что слишком стар для своей жены и сына и вечно скрывается в библиотеке среди старых книг, он превращается в настоящего героя, который побеждает зло карнавала силой смеха и люби и становится примером для своего сына. Ведь именно «спокойствия и умудренности опытом» главным героям, мальчишкам, не хватало для того, чтобы побороть карнавал самим. Мистер Хэллоуэй первым догадался о том, что победить карнавал можно только избавившись от страха перед ним, а сделать это можно с помощью смеха. Снизить значение карнавала, сделать его смешным, дурацким, высмеять злодеев — все в рамках концепции Бахтина. Каждый из героев вырос за время действия и борьбы с «темным карнавалом». Но карнавал не ушел насовсем, ведь это невозможно. Зло всегда будет где-то рядом с добром, а тень — со светом. Также, как герои Найтшед и Хэллоуэй остались лучшими друзьями. Такими разными, но дополняющими друг друга. Horror stories и карнавальные мотивы — лишь один из этапов творчества Брэдбери, некий эксперимент, поиск своего стиля и направления творчества. Но тема смерти и страха так или иначе будет часто мелькать и в более поздних его произведениях. «Темный карнавал» и «Надвигается беда», на мой взгляд, нужно читать вместе и последовательно, чтобы в полной мере прочувствовать мастерство Брэдбери как писателя в духе «страшных историй» и оторваться от стереотипного восприятия Брэдбери только как автора «Вина из одуванчиков» и «451 градуса по Фаренгейту».
Автор текста: Екатерина Салахутдинова
Иллюстрация: нейросеть Midjourney
No responses yet