В современном, изменившемся мире память об аутентичных элементах крестьянской культуры (в том числе, важных и значимых для человека прошлого столетья праздниках) постепенно угасает, но — всё же хочется верить — это не означает исчезновение этой культуры как таковой. Мы все ещё можем найти её следы в мире вокруг нас — в фильмах, мультфильмах, на выставках и, конечно, в литературе. Об одном из таких примеров — в нашем материале.
Святки ещё издавна закрепились в традиционном русском календаре как один из самых знаковых и значимых праздников, окруженный собственным пластом народной культуры. Пожалуй, сейчас было бы очень сложно воссоздать ту атмосферу удалого крестьянского гуляния, которая царила в деревне в эти дни, но мы можем попробовать живо представить перед собой эту картину благодаря фрагменту из книги писателя и этнографа XIX века С. В. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила»1:
«Святки считаются преимущественно праздником молодежи, хотя и взрослое население не останется равнодушным к общему веселию и тому приподнятому, несколько торжественному настроению, которое свойственно всем большим праздникам в деревне. Тем не менее, молодежь во время Святок находится в центре внимания: ее игры, песни, сборища и гаданья дают тон общему веселью и скрашивают унылую деревенскую зиму. Особенный интерес представляют святочные дни для девушек: в их однообразную, трудовую жизнь врывается целая волна новых впечатлений, и суровые деревенские будни сменяются широким привольем и целым рядом забав и развлечений. На Святки самая строгая мать не заставит дочку прясть и не будет держать за иглой долгими зимними вечерами, когда на улице льется широкой волной веселая песня парней, когда в “жировой” избе, на посиделках, заливается гармония, а толпы девушек, робко прижимаясь друг к другу, бегают “слушать” под окнами и гадать в поле. Гаданье составляет центр девических развлечений — всякой невесте, конечно, хочется заглянуть в будущее и хоть бы даже с помощью черта узнать, кого судьба пошлет ей в мужья, и какая жизнь ожидает ее впереди с неведомым супругом, которого предстает в досужем воображении то пригожим добрым молодцем, ласковым и милым, то стариком-ворчуном или постылым скрягой с тяжелыми кулаками.
Почти на протяжении всех Святок девушки живут напряженной, нервной жизнью. Воображение рисует им всевозможные ужасы: в темном углу им чудится присутствие неведомой, страшной силы, а в пустой избе слышится топот и возня чертей, которые до самого Крещения свободно расхаживают по земле и пугают православных людей своими рогатыми черными рожами.
В ночь под Новый год бесчисленные сонмы бесов выходят из преисподней и свободно расхаживают по земле, пугая весь крещеный народ. Начиная с этой ночи, вплоть до кануна Богоявления нечистая сила невозбранно устраивает пакости православному люду и потешается над всеми, кто позабыл оградить свои дома крестом, начертанным на дверях жилых и нежилых помещений. В эти страшные вечера, как гласит народная легенда, Бог, радуясь, что у него родился Сын, отомкнул все двери преисподней и выпустил чертей погулять. И вот, черти, соскучившись в аду, как голодные набросились на все грешные игрища и придумали на погибель человеческого рода бесчисленное множество развлечений, которым с таким азартом предается легкомысленная молодежь. Молодежь до сих пор не прониклась смыслом этого поверья и по всей великой Руси проводит Святки в веселье, распевая песни, затевая игры и устраивая гаданья.
Гаданье составляет любимое святочное развлечение. Гадают кое-где и под Рождество, и под Крещение, но самым верным и действительным считается гаданье на Новый год (если только гадающий не забудет соблюсти все необходимые условия, то есть будет гадать без креста, без пояса и не благословясь).
Почти все способы гаданья имеют одну цель — узнать скоро ли, куда и за кого выдадут замуж (или на ком женят) и как сложится жизнь в чужой семье, среди чужих людей. Эти вопросы, по понятным причинам, все больше интересуют женскую половину деревенской молодежи, и потому естественно, что девушки отдаются гаданию с особенным увлечением.
Наиболее распространенными видами гаданья считается литье олова или воска, гаданье с петухом, выбрасывание за ворота башмаков или лаптя и обычай “хоронить золото”».
С легкой руки романтиков фольклор и народная культура входят в литературу. Один из самых представителей русского романтизма — Василий Жуковский в балладе “Светлана” напрямую обращается к миру святочных народных представлений, святочным обрядам:
Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали;
Снег пололи; под окном
Слушали; кормили
Счетным курицу зерном;
Ярый воск топили;
В чашу с чистою водой
Клали перстень золотой,
Серьги изумрудны;
Расстилали белый плат
И над чашей пели в лад
Песенки подблюдны.2
О каких видах гаданий говорит Жуковский?
Бросание башмака: девицы по очереди бросают с ноги башмак «через колодец» и замечают, куда он ляжет носком — с той стороны и жениха ждать.
В светлую ночь собираются несколько девиц полоть снег. Они потихоньку выходят за ворота, обращаются в ту сторону, с которой дует ветер, и бросают против него снег. Если падение было скорое и громкое, то быть девице за мужем молодым; если упало глухо и криво, то быть за глухим или за стариком. Иные полют снег, обращая особое внимание на лай собак: если залаяла толстым голосом, то быть замужем за старым, залаяла тонким – за молодым. Иные, выйдя на перекресток дороги, кладут снег в подол и, стряхнув, говорят: «Взлай, взлай, собака, на моей стороне». С которой стороны раздастся лай собаки, с той появится жених. Известна и такая традиция: девушки выходят на перекресток и, насыпав снега в полу, приговаривают:
Полю, полю беленький снежок,
Где собачка вякнет, там мой женишок1
Останавливаясь под окнами чужих домов, девушки прислушиваются к разговорам и стараются — судя по тому, о чем и как говорят, — узнать нрав-обычай будущего мужа. От окон гадальщицы бегут на середину улицы — к амбарам: если здесь услышат они шуршание мышей в жите, то муж будет с достатком; тишина же, наоборот, служит предвестием бедной жизни в замужестве.
Существует несколько разновидностей гадания подобного рода. Гадающие приносят в избу петуха, насыпают на стол в обведенный углем довольно значительный круг горсти три-четыре овса, кладут в овес кольца и пускают на стол петуха. Чье кольцо петух при клевании овса выкинет из круга, тому или той судьба выйти замуж или жениться в настоящем году.
Существовал и другой вариант, в котором на деревенской святочной вечеринке гадающие бегут в куриный хлев, снимают с насеста петуха и пускают его в избу, где уже разложены на полу все принадлежности гадания: хлеб, соль, деньги, поставлена чаша с водой, зеркальце. Исходя из того, за что примется еле опомнившийся от перепуга петух, и угадывается судьба гадающей — таков и будет суженый, если ей суждено в предстоящем году стоять под венцом: станет петух пить воду — муж будет пьяница горький, примется за хлеб — бедняк, деньги клевать начнет — богач, в зеркало глянет — щеголь. Или еще — могут вынести петуха в хлев, принести охапку дров и начать считать поленья: четное число — к благополучию, нечет — сидеть принесшей еще год в девках.
Гадание — литье олова или воска — состоит в том, что растопленное олово или воск выливают в ковш холодной воды, причем получается какая-нибудь замысловатая фигура, так называемое «счастье», которую потом тщательно рассматривают — или прямо, или же на тень — и объясняют её значение.
Гадания с кольцом совершаются девушками, которые, взяв блюдо, кладут в него сначала хлеб и соль, потом вынутую из печи глину и уголь. Напоследок каждая, положа в блюдо какую-нибудь из своих вещей, например, кольцо, перстень или что-нибудь другое и заметя свою вещь, загадывает о судьбе, начиная обыкновенно песню хлеба, с припевом к каждому стиху: «слава!».
Вступление в брак.
Идет кузнец из кузницы, слава!
Несет кузнец три молота, слава!
Кузнец, кузнец! Скуй венец, слава!
Ты скуй венец и злат и нов, слава!
Из обрезочков золот перстень, слава!
Из остаточков булавочки, слава!
Мне в том венце венчатися, слава!
Мне тем перстнем обручатися, слава!
Мне булавочками убиратися, слава!
Да кому же мы спели, тому добро, слава!
Кому вынется, тому сбудется, не минуется, слава!
Замужество с милым
Ах ту гнутое дерево черемушка, слава!
Куда клонишься, туда склонишься, слава!
Да кому же мы спели, тому добро, слава!
Кому вынется, тому сбудется, не минуется, слава!2.
К числу совместных гаданий, в которых принимает участие молодежь обоего пола, следует отнести и подблюдные песни, которые составляют особый вид святочного гаданья.
Главными хранителями традиции подблюдной песни были простые деревенские девушки: они с большим вниманием относились к поэзии отцов и дедов и, собираясь в Васильев вечер “закидывать кольца”, наблюдали, чтобы подблюдные песни распевались чин чином, и чтобы старинные обряды сохранялись при этом во всей полноте, то есть чтобы воду, куда опускают кольца, приносили из проруби, чтобы приносил ее парень первородный (первенец), или девушка “последняя” (т.е. младшая в семье).
Сходясь на первое святочное игрище-сборище люди первым-наперво заводят степенные песни “подблюдные” — вокруг опрокинутого блюда с положенными под ним кусочками хлеба, узелками с солью, землею, угольками и разными мелкими вещицами вроде колец и ключей. Вслед за каждой песней вынимают что-нибудь красные девицы и парни-молодцы из-под блюда: «что вынется — не минется», по народному изречению. Кольцо вынется — к скорой свадьбе, земля — к смерти, уголёк — к пожару, соль — к раздорам, ключи — к доброму хозяйству.
Первая подблюдная песня традиционно поется хлебу, в следующих же песенное народное слово то обращается к другим персонажам, например, идущему из кузницы, несущему три молота, кузнецу:
Кузнец, кузнец! Скуй венец, слава!
Ты скуй венец и злат и нов, слава!
Из обрезочков золот перстень, слава!
Из остаточков булавочки, слава!
Мне в том венце венчатися, слава!
Мне тем перстнем обручатися, слава!
Мне булавочками убиратися, слава!
Да кому же мы спели, тому добро, слава!
Кому вынется, тому сбудется, не минуется, слава!
В заключение, в песне задается столь обычный в святочном песнословии вопрос: «Да кому тем перстнем обручаться?», — на который следует незамедлительный, не подверженный никакому сомнению ответ: «Обручаться отроку с отрочицею, слава! Еще молодцу со девицею, слава!».
Щука шла из Нова-города, слава!
Она хвост волокла из Бела-озера, слава!
Как на щуке чешуйка серебряная, слава!
Что серебряная, позолоченная, слава!
А головка у щучки жемчужная, слава!
Да кому же мы спели, тому добро, слава!
Кому вынется, тому сбудется, слава!
Тому сбудется, не минуется, слава!3
Девушкам замужество, а молодцам женитьба!
Уж как кличет кот кошурку на печурку спать, слава!
Поди, моя кошурка, в печерку спать, слава!
У меня, у кота, есть скляница вина, слава!
Скляница вина и конец пирога, слава!
У меня, у кота, и постеля мягка, слава!
Да кому же мы спели, тому добро, слава!
Кому вынется, тому сбудется, слава!
Тому сбудется, не минуется, слава!4
С незапамятных пор и в бедных хатах, и в богатых хоромах справляется во время Святок гадание в зеркале. Для этого гадальщица уединяется в особую горницу и садится перед столом, на котором ставит два зеркала —большое против маленького. Перед зеркалом помещаются два зажженных свечи. Смотрит гадальщица, являются перед ней в большом зеркале целых двенадцать зеркал. В последнем из них обрисовывается, по словам знающих людей, облик суженого-ряженого девушки. «Чур меня!» — должна воскликнуть красавица при виде его, во избежание всяких ухищрений нежити-нечисти, которой суеверным воображением народа-сказителя предоставлена вольная воля на эти святые вечера.
Обручение и венчание сопровождалось чтением молитв и наставлением для сочетающихся, а сам брак в православной церкви составлял одно из семи Святых Таинств: супружество есть начало и конец жизни, потому оно должно быть освящено постановлениями Церкви. В народной традиции вступление в брак схоже с похоронным обрядом: в обоих случаях присутствует семантика символического перехода из одного состояния в другое — из мира живых в мир мертвых; из одного рода в другой.
Кроме описания гаданий русского народа, Жуковский уделяет значительное место символам, нередко имеющим мистическое и сакральное значение.
Мертвый жених приходит к невесте из потустороннего мира, когда та гадает на зеркале и свечах. Проводником ему служит конь, служащий для перемещения из одного мира в другой. А вьюга, которая “поднимается от копыт”, не только означает снежный вихрь, мешающий путникам найти дорогу, но и является символом спутанности сознания, неопределенности и тайны.
Птицы также связаны с разными элементами мироздания (подземным миром, землёй, водой, небом, солнцем). Например, ворон не просто каркает, но предвещает трагедию в балладе, обладает глубокой мифологической семантикой.
В противоположность злой силе в лице ворона, голубь, наоборот, спасает героиню от страха, одиночества и жениха-мертвеца. В кульминационный момент сюжета именно он оказывается волшебным помощником Светланы.
Петух во многих традициях символизирует связь с солнцем: как и светило, петух «отсчитывает» время («первые петухи», «третьи петухи», до «петухов»). Это птица, поющая с рассветом, избавляющая от наваждения. Существо, дающее понять «чужим», что время вернуться в свой мир.
Мертвый жених не случайно похищает Светлану ночью. Именно в тёмное время суток границы между «своим» и «чужим» миром истончаются, становятся открытыми для пересечения.
Автор текста: Анастасия Рискина
Редактор: Андрей Авилов
- Брагинский И. С. [и др.] Мифы народов мира: энциклопедия. Под ред. С. А. Токарева. М.: Изд-во «Советская Энциклопедия», 1980. 1147 с.
- Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем. Том 3. Баллады. М.: Языки Славянских Культур, 2008. 456 с.
- Ивановский В. И. Святочные обычаи “Ряженье” и “гаданье” в Вощажниковской области, Ростовского уезда, Яросладвской губернии. М.: Печатня А. И. Снегиревой, 1902. 25 с.
- Коринфскiй А. А. Вѣ мiрѣ сказанiй. Очерки народныхъ взглядовъ и повѣрій. СПб.: Изданіе П. П. Оойина, 1905. 232 с.
- Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб: т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1903. 526 с.
- Общий друг веселья для любителей и любительниц пения: опер, опереток, водевилей, шансонеток, комических куплетов, сатирических, юмористических стихотворений и романсов. Песен: малороссийских, цыганских и народных. Сцен и рассказов из народного, малороссийского, еврейского и армянского бытов <…>. С хромолитографированными картинами. В 3 ч. Ч. 1-3. СПб.; М.: Тип. В.Я. Барбей, 1875. 411 с.
- Сахаров И. П. Сказания русского народа. Русское народное чернокнижье. СПб.: Издание А. С. Суворина, 1885. 316 с.
- Терещенко А. Быт русского народа. В 2 томах. Том 1. Ч. I-III. М.: Институт русской цивилизации, 2014. 944 с.
- Терещенко А. Быт русского народа. В 2 томах. Том 2. Ч. IV–VII. М.: Институт русской цивилизации, 2014. 864 с.